Он так хамил, как будто бы в кармане
хранил он челюсть. Запасную. А возможно,
что он хранил их пару или тройку.
На всякий случай. А ещё в заначке
держал с десяток глаз, носов и пальцев.
Он пил дрянное нечто на площадке,
и щурился сквозь грязное стекло
на небо. Пил он залпом, и слезились
глаза его - не разобраться, с горя, или спьяну.
Он пел. Над нами
(
Read more... )